Последние полтора десятилетия запомнятся историкам архитектуры как время зарождения современного российского загородного дома. И хотя этот процесс еще не завершен, но можно подвести некоторые предварительные итоги.
Всем хорошо известно, что традиции частного строительства в нашей стране были прерваны более чем на 70 лет. Жилье (в виде комнат и квартир) распределялось советским государством в строго дозированном виде. Дачи были доступны немногим избранным и тоже раздавались начальством, а о том, что люди пытались строить в садоводствах, лучше тактично умолчать.
Когда же запрет на владение загородным домом был снят и некоторая, весьма заметная, группа населения принялась такие дома возводить, всем вдруг стало ясно, что восстановление традиций — процесс долгий и болезненный. Чем руководствовались создатели кирпичных коттеджей начала 90-х, судить трудно. Зачастую кажется, что авторы неуклюжих построек, «украсивших» собой наши пригороды, не видели в своей жизни ничего лучше пятиэтажек времен незабвенного Никиты Сергеевича. Другой крайностью были дома, выполненные «под старину» и претендовавшие на восстановление связи времен. Получалось это у них ничуть не лучше, чем у позднесоветской мебели из ДСП, снабженной пластиковыми накладками а-ля королева Виктория.
Сейчас, по прошествии некоторого времени, уже можно попытаться выработать взвешенный взгляд на вещи. Многостилье современного постмодернизма очевидно всем: ясно, что все позволено и многое из позволенного осуществимо, хотя и не все из осуществимого целесообразно. Дело остается за малым — выработать концепцию российского загородного дома, которая могла бы устроить все заинтересованные стороны.
Сразу стоит оговориться, что обращение к богатым традициям русского дворянского поместья и интеллигентски-разночинной дачи в данном случае нецелесообразно. Культура поместья и культура дачи изучены хорошо, но они здесь ничем не помогут. Современный загородный дом предназначен для постоянного проживания человека, живущего своим (высокооплачиваемым) трудом и регулярно появляющегося на своем рабочем месте в городе. Русский же помещик жил не собственным трудом, а трудом своих крестьян, да и в имении своем появлялся преимущественно наездами. Дачи тоже для постоянного проживания не предназначались (редкие исключения не в счет), а задумывалась как особое пространство, во всем противоположное городскому.
То, что методом проб и ошибок вырабатывается в России, можно сопоставить с английским пригородным или загородным домом. Мы имеем в виду не обширное поместье с богатой историей (хотя к истории еще вернемся), а комфортабельный особняк, построенный для себя человеком, состоявшимся в своем роде деятельности.
Интереснее всего обратиться в этой связи к архитектуре XIX и первой половины ХХ века. Любопытно, что при всем распространении англомании, русская архитектура обратилась к английскому опыту только в период эклектики и отчасти модерна (середина и конец XIX века). Памятниками этого недолгого увлечения остаются несколько ансамблей, самые известные из которых — петергофский коттедж (А. А. Менелас, 1826—1828) и усадьба Великого князя Бориса Владимировича в Царском селе (фирма «Мэйпл» и А. А. фон Гоген, 1896—1899).
Здесь было бы уместно прерваться и сделать небольшой экскурс в историю архитектурных стилей. В отличие от искусствоведов, у которых все сложно и запутано, архитекторы, занимающиеся частными особняками, делят архитектурные стили на три большие группы. Первая группа — исторические стили, от античной Греции до модерна (он же Ар Нуво) конца XIX века. Такие слова, как «готика», «ренессанс» или «барокко», тоже знакомы всем, так что на этом пункте останавливаться особо не стоит.
Вторая группа — региональные стили, выдержавшие испытание временем и не теряющие популярности в тех странах, откуда они происходят. Во Франции это провансальский стиль, в Швейцарии — так называемый «стиль шале», а в Великобритании, естественно, викторианский. Несмотря на все завоевания архитектуры ХХ века, строительство в этих стилях ведется до сих пор.
И, наконец, третья группа — это все новое, что принес нам двадцатый век, то есть модернизм (не путать с модерном) в чистом виде. Это конструктивизм, функционализм, минимализм, деконструктивизм и хай-тек (тоже всем знакомые названия). Это архитектура простых или, наоборот, чрезвычайно усложненных объемов, с обильным использованием стекла и металла, но отказавшаяся при этом от знаков исторической преемственности и любых декоративных деталей.
Не совсем ясно, куда именно следует отнести Ар Деко — то есть можно ли считать его одним из исторических стилей. Но этим можно и пренебречь. Главное, на чем настаивают архитекторы, это то, что очень богатые люди во всем мире строят для себя дома в исторических стилях, а люди попроще — в региональных или современных.
Нетрудно заметить, что в списке региональных стилей отсутствует русский стиль. Это не случайно, ведь развитие традиционной архитектуры в России было прервано реформами Петра I. Как и во многих других областях жизни, Петр перенес на российскую почву западноевропейские архитектурные формы. С тех пор профессиональная архитектура развивалась в русле европейских художественных стилей. Когда же архитекторы обратились к отечественному наследию, выяснилось, что, во-первых, преодолеть классическую школу сложно, а во-вторых, архитектуру своего народа приходится изучать как нечто совершенно чуждое. Тот же «русский стиль», что появился в результате всех этих процессов, трудно назвать органичным. Европейская рациональность проглядывает из-под «русского» декора и в храме Христа Спасителя (К. А. Тон, 1832—1883), и в Большом Кремлевском Дворце (он же, 1838—1849) и, допустим, в здании Троице-Сергиевого подворья на набережной Фонтанки (А. М. Горностаев, 1846; сейчас — библиотека им. В. В. Маяковского). К началу ХХ века органичности удалось достигнуть в церковной архитектуре, но не в архитектуре особняков.
Что же касается архитектуры Великобритании, то, как и вся история этой страны, она характеризуется отсутствием резких перерывов в традиции. Даже готика, которую отвергали рационалисты эпохи Просвещения, сравнительно благополучно пережила в Англии и XVII, и первую половину XVIII века, чтобы затем расцвести пышным цветом в эпоху романтизма.
Еще одно чрезвычайно симпатичное свойство английской архитектуры — любовь и внимание к материалу. В России это почему-то появилось не раньше конца XIX века. 
Рыжеватый песчаник и кирпич всегда были в Англии основными строительными (да и отделочными) материалами. Если же добавить к этому фахверк, сочетающий камень и дерево, то становится понятным, почему англичане всегда были так сдержанны в отношении декора. Здание с цоколем из красновато-бурого кирпича и фахверковым, словно бы расчерченным по линейке верхом, не нуждается в накладном декоре — оно само себе украшение. Классицизм тоже имел в Англии свои особенности. Если французские архитекторы прямо заявляли, что «материал не считается», а русские архитекторы прямо за ними следовали, результатом чего стал полностью оштукатуренный классический Петербург, то в Англии в это же время строили дома из неоштукатуренного кирпича с белыми наличниками и порталами.
Оштукатуренный фасад может быть либо свежевыкрашенным, либо неряшливым. Штукатурка имитирует не камень, а геометрическую плоскость, поэтому она как бы стремится уйти от материальности. Штукатурка требует постоянного ремонта, что уничтожает всякие следы возраста. Эстетика же открытой кирпичной кладки, выработанная в России мастерами так называемого «кирпичного стиля» (поздняя эклектика, 1870-1890-е годы), оказалась у нас скомпрометирована хрущевским и брежневским строительством.
Если же присмотреться к английским постройкам, то можно заметить, что кирпич, из которого они сложены, заметно отличается от нашего (даже от дореволюционного). Английский кирпич по своему облику гораздо ближе к натуральному камню, причем строители специально подбирают кирпичи разных оттенков. Такой кирпич, словно камень и другие натуральные материалы, «умеет» красиво стареть, что очень важно при создании частного дома.
Здесь нужно вернуться к началу статьи, буквально к первой ее фразе. Традиции частного строительства были прерваны на три четверти века. Вспомните, какими словами Гамлет обобщил свою трагедию: «распалась связь времен». Восстановление преемственности есть одновременно и восстановление утраченного душевного равновесия.
Архитектура ХХ века, отказавшись от орнамента, сознательно лишила себя знаков исторической преемственности. Нормальное развитие предполагает опору на опыт предшественников, из которого что-то отбрасывается, а что-то продолжается в измененном виде. Это и называется традицией. Например, наука и философия до сих пор живут по таким законам. А вот архитектура недавнего прошлого, напротив, решительно порвала с традициями и преемственностью, собираясь начать свою историю с чистого листа.
Адольф Лоос, австрийский архитектор начала ХХ века, написал трактат под названием «Орнамент и преступление». Под этим броским заголовком скрывались две мысли. Во-первых, прямолинейно-эволюционистское утверждение о том, что с развитием цивилизации склонность к украшательству исчезает. Это утверждение произвольно и основано только на эмоциональных аргументах вроде того, что папуас разрисовывает себя татуировкой, а современный европеец нет. Посмотрите вокруг: скорее всего вы увидите, что Лоос ошибался.
Второе его утверждение гораздо интереснее. Он писал, что дом, то есть человеческое жилище, не должен быть произведением искусства. Произведение искусства будоражит и задает «проклятые вопросы», а дом, наоборот, должен успокаивать и внушать приятные эмоции. Тут Лоос был совершенно прав, хотя его архитектурная практика, пожалуй, не совпадала с печатно высказанными принципами.
Казалось бы, сказав, что задача дома — успокаивать, архитектор ставит крест на всех поисках «нового» — как чужих, так и собственных. В случае Лооса, однако, «новое» оказалось дороже.
Попытаемся разобраться, какой дом вызывает больше всего положительных эмоций. Во второй половине 1970-х годов, когда советская архитектура делала первые робкие попытки отойти от административно введенного «модернизма», в научно-популярных журналах стали появляться статьи, посвященные экологии зрительного восприятия. Речь шла о необходимом уровне разнообразия среды, который не обеспечивается современной архитектурой. Согласно данным физиологии, человеческий глаз, рассматривающий некий объект, должен время от времени задерживаться, останавливаясь на определенных деталях этого объекта. Отсутствие такой возможности воспринимается как психологический дискомфорт.
Сопоставим с этим те зрительные образы, которые предлагала нам архитектура, а точнее — типовое строительство, до самого недавнего времени. Равномерная сетка окон, однородная кирпичная кладка или, что еще хуже, клетки панелей. В традиционной архитектуре всегда был акцентирован центр композиции, а также вход в здание. Здание-пластина, напротив, не позволяет нам отличить центр от периферии и главное от второстепенного, чем вступает в противоречие с основными принципами человеческого восприятия.
Кажется, что архитектура, сама именовавшая себя «современной», несколько промахнулась с выбором врага и отталкивалась прежде всего от типичной эклектики, скрывавшей плоскость фасада под сплошным слоем накладной лепнины. Сейчас нам как потребителям архитектуры угрожает другая опасность — непрофессиональное и некачественное воспроизведение архитектуры XIX века с тоннами грубого декора, наложенного на фасад с иной, нежели в XIX веке, пропорциональной системой.
Опираясь на сказанное выше, можно сформулировать несколько требований к загородному дому, исполнение которых позволит избежать наиболее грубых ошибок. Известная английская поговорка «мой дом — моя крепость» может быть неверна в буквальном смысле, но абсолютно справедлива как принцип. В сущности это то же самое, что и наше выражение — «дома и стены помогают». Архитектура и оформление дома должны быть подчинены одной задаче — обеспечению вашего и ваших близких душевного благополучия. Поэтому стоит избегать слишком «ярких» дизайнерских решений, как и всего странного и беспокоящего. В комнате с черными стенами мог жить только Сальвадор Дали — да и он, скорее всего, соорудил ее только для саморекламы. Дом не должен никого удивлять, зато вам должно быть в нем хорошо. Вам и всем, кого вы хотите видеть рядом.
Максим Тимофеев
Похожие статьи:
- Сельский стиль: эстетика ручной работы
- История в деталях. Русское деревянное зодчество
- Единение с истоками. «Нотная азбука» деревянного зодчества
- Царские подарки: Великокняжеская усадьба Знаменка
- Архитектура моей мечты
- Русский стиль